Деревянный ключ - Страница 90

— Но ведь это означает… Боже правый! Какой ужас!.. Выходит, что на кресте распяли деревянную куклу, и не было никакой крестной муки! Никакого жертвенного страдания! Все обман, подделка!

— А вот здесь ты глубоко заблуждаешься. Дело в том, что йоце́р, создатель, в полной мере испытывает все то, что приходится на долю ноцара. Иисус вынес все страдания и смертные муки своего двойника. За одним исключением — он не умер. По мне, так это куда страшнее… К тому же он весьма тяготился тем, что его мать и жена тоже страдали не понарошку.

— Вот чего я не могу понять — зачем было заставлять их так жестоко мучиться? Почему нельзя было этих несчастных женщин посвятить в тайну? Уж кто-кто, а они бы Иисуса никогда не предали.

— Ответ один — ради правдоподобия. После того, как Иосиф счастливо вызволил Иисуса из узилища, их внезапно озарило: они поняли, что игра еще не проиграна. Напротив, все стечение обстоятельств наводило на мысль о божественном усилении. Ведь после уничтожения ноцара Иисус мог явиться людям, будто бы воскреснув из мертвых, и продолжить проповедь, постаравшись исправить нанесенный ноцаром вред. Надо было лишь выбрать для этого правильных людей. Например, такого, как Саул Тарсиец, известный тебе под именем Павел. Что, по всей вероятности, и было сделано. Забавно, что евреи-христиане вскоре стали называть себя ноцри́м, что может быть прочитано как «созданные». Чтобы объяснить это прозвание, ученые-богословы впоследствии придумали, что семья Иисуса была родом из галилейского города Назарета — Надерет по-еврейски. Другие же производят самоназвание христиан от слова не́цер — отпрыск, подразумевая под этим, что Иисус был потомком царя Давида. Это хоть и неверная гипотеза, но, по крайней мере, имеет под собой основание. Вот и все, что я должен был тебе рассказать, Марко бар Абба. Есть ли у тебя еще вопросы?

— Нет. Вот разве что… Как по-твоему, отчего символ Христа — рыба?

— Не знаю. Наверное, оттого, что рыба не может закрыть глаз. А вот ты все никак не можешь задать единственно важный для тебя сейчас вопрос!

— А разве ты можешь на него ответить?

— Это несложно. То, что ты — продолжатель рода, еще не говорит о том, что тебе предстоит раскрыться. Слишком многое должно сойтись для этого одновременно в одной точке — Север и Юг, Восток и Запад. Если бы Соломон был еще жив, мы бы… Но увы. Все, что вы можете нынче сделать, — вместе с Тарой отыскать реликвии. Не нужно пытаться завладеть ими — гораздо сохраннее они будут в каком-нибудь большом храме. Просто знайте, где они находятся, и живите поблизости. Живите счастливо, рожайте детей, лечите людей, берегите знание, но пуще всего берегите друг друга. Дочь моя, я слышу, как ты плачешь, и это разрывает мне сердце!

— Прости, отец. Я старалась плакать очень тихо.

— Не сердись, звезда души моей. И почему ты решила, что мы расстаемся навсегда? Вы устроитесь на новом месте и…

— Отец! Ты никогда не обманывал меня, а теперь уже поздно начинать. — Тара подошла к Дэвадану, опустилась на колени, уткнулась головой ему в бороду и заговорила на непонятном Марко наречии.

Старик обнял ее, стал гладить по волосам. Широко раскрытые белые глаза его наполнились влагой. Марко отвернулся.

Позже, в знакомом уже подземелье, он сказал Таре:

— Не понимаю, почему вы так уверены, что более не встретитесь! Разве не может статься так, что реликвии останутся там же, где и были?

Тара отозвалась не сразу.

— Я составляла гороскопы, — бесцветно произнесла она. — Наши судьбы расходятся в этой точке. Мне предначертано путешествие на север.

— А ему?

— Ему — ничего.

lomio_de_ama:

8note:

2 сентября 1939 года

Роминтенская пуща

— А дальше? — встрепенулась Вера.

— А дальше я еще не написал, — отозвался Мартин.

— Но ты же знаешь, что с ними стало? Хотя бы в общих чертах?

— Только то, что записано в семейной хронике. Эссенциально.

— Пусть будет эссенциально!

— Хорошо. В городе полным ходом шло разграбление святынь. Было очевидно, что все церковные сокровищницы выпотрошат подчистую. По понятным причинам для Марко было нежелательно, чтобы реликвии достались его землякам, равно как и были похищены какими-нибудь другими проходимцами. Поэтому он решил взять дело в свои руки и указал на церковь Святых Апостолов саксонским рыцарям Конрада фон Кроссига, епископа Хальберштадтского. Убедившись в том, что холст и полено пристроены надежно, Марко и Тара нанялись к епископу на службу, а это потребовало от них немалых ухищрений, и стали выжидать удобного случая приблизиться к нему. Случай представился нескоро — через четыре месяца после взятия города, когда Балдуин Фландрский был коронован в Константинополе, Конрад вспомнил о данном им обете посетить Святую Землю и засобирался в путь.

— Четыре месяца? Почему же они не вернулись в дом Дэвадана?

— Дэвадан не пережил той ночи — был убит мародерами. Так вот, наши герои на одном из трех кораблей епископа прибыли в Тир. Там Конрад некоторое время замещал отбывшего в Грецию архиепископа. Марко же удалось войти в доверие к прелату, излечив его от злой лихорадки. Однако он весьма благоразумно не стал приписывать себе эту заслугу, а подал епископу идею объявить о чудесном исцелении при посещении храма Пресвятой Богородицы в Тортозе. Скромность и смиренномудрие юноши снискали ему глубокую симпатию Конрада. Но сделаться воистину наперсником князя церкви Марко сумел при помощи Тары, вынужденной всю дорогу изображать его оруженосца, что, впрочем, не особенно ее тяготило. Она составила для епископа гороскоп, по которому выходило, что кораблю Конрада суждено сгинуть в морской пучине на обратном пути в Европу, если…